Кн. для учителя - М.: Просвещение, 1990. - 144 с.
Предисловие
Н. Языков, кто тебе внушил
Как ты шалишь, и как ты мил,
Какой избыток чувств и сил,
Какое буйство молодое!
А. С. Пушкин. «К Языкову». 1826
«в ту годину золотую», когда произошла его встреча с Пушкиным (заочное знакомство состоялось раньше). «Как ты шалишь, и как ты мил, Какой избыток чувств и сил...» - впечатление Пушкина от стихов его вдохновенного друга в то лето, которое они провели вместе, - опальный Пушкин и дерптскнй студент Языков, поэтическая слава которого уже облетела всю свободомыслящую Россию. В пушкинских строках несколькими штрихами обрисован характер поэта, раскрыта, кажется, сама душа его.
В то же время многие согласно говорят о его удивительной застенчивости. «Дикарь Языков», как отзовется о нем А. Н. Вульф. Но в обществе друзей застенчивый Языков разительно менялся. И этот-то облик вдохновенного поэта сохранили для нас пушкинские строки.
Живший в Дерпте, где Языков учился в университете, композитор и музыковед Юрий Карлович Арнольд (1811 - 1898) впервые увидел поэта в декабре 1826 года, то есть как раз в тот год, когда летом произошла первая встреча Языкова с Пушкиным. Этим и интересно свидетельство современника о впечатлении, которое производил студент Языков: «Наружностью своею представлял он настоящий тип великорусского молодца Приволжского края. Роста он был больше чем среднего, широкоплеч и с выдающейся вперед грудной клеткой, а лицо у него было кровь с молоком. Затем, открытый, широкий лоб под густыми кудрями светло-каштанового цвета слегка вздернутый нос, добродушно-улыбающийся, довольно широкий рот с пухлыми губами и небольшие, плутовски-веселые серые глаза».
О характере Языкова люди, знакомые с ним даже не очень близко, говорят с той же симпатией, что и ближайшие друзья. Свое описание ip. Арнольд завершает так: «Нрава он был отменнейшего: остряк а балагур от природы, любил он подшучивать, но шутки его бывали всегда добродушно-дивные и никогда ие пошлые, да и сам он не обижался дружеским подтруниваниям, так что нельзя было не любить его. Вообще Языков был превосходный товарищ, бравый бурш всею душой, мастер фехтовать и далеко не враг веселых пирушек».
... Почти полтора столетия протекло с той минуты, когда под пером Языкова возникли последние стихотворные строки - прощание с Землей («и нам чужда Земля...»), обращение к своей юности и к своей любви. И вот штрих за. штрихом раскрываются тайны его жизни, загадки судьбы. Словно завеса времени начинает приподниматься над тем, что. было и явным, и в то же время как будто скрытым от глаз. Новые публикации писем, труды комментаторов, исследования сотрудников Ульяновского литературного музея «Дом Языковых»... Время постепенно проясняет логику жизни и судьбы поэта.
«великим незнакомцем». Ведь для того чтобы стихи вошли в круг чтения, с ними нужно знакомиться в детстве, в школе; имя поэта должно быть постоянно на слуху. И тогда позднее за воспоминаниями детских лет, как цепь, последуют новые эстетические впечатления. Но пока что в круге современного детского и юношеского чтения стихи Языкова не заняли достойного места. Имя поэта не встречается в школьных учебниках (упоминается лишь в книгах для внеклассного чтения). А в начале нашего века стихи Языкова знал каждый школьник. Вот свидетельство: «Классический характер и живучесть поэзии Языкова... не подлежит никакому сомнению уже потому, что немалое количество его стихотворений мы встречаем в каждой классной хрестоматии... для учащихся как младшего, так и старшего возраста» (Смирнов В. Я. Жизнь и поэзия Н. М. Языкова. Критико-биографическое исследование. - Пермь, 1900, с. 1).
В наши дни Н. М. Языков стал как бы поэтом «для избранных», хотя стихи его по сути своей народные и для развития русского языка необходим вклад, внесенный им в сокровищницу нашего искусства. Стихи его бесценны как школа русской речи, так же как стихи Пушкина, проза Гоголя - великих русских писателей, связанных дружбой с Языковым.
Бесценный вклад Языкова в литературу пока что скрыт от многих читателей. Его книг почти никогда не увидишь в магазине и найдешь только в редкой библиотеке. Сегодня, стремясь раскрыть некоторые черты творчества поэта, приходится прибегать к пространным цитатам из его произведении, поскольку не каждый читатель может снять с полки томик Языкова так же просто, как томик Пушкина или Лермонтова. Но как радостна бывает для юного читателя первая встреча. с Языковым, открытие пре-<расного мира его поэзии!
... ты да я, Два сына Руси православной.
Два первенца полночных муз,
Наш поэтический союз.
Н. М. Языков. «А. С. Пушкину». 1826
И действительно, современники считали, что на небосклоне русской поэзии сияют, как Солнце и Луна, два светила: Пушкин и Языков. Стихи их произносились наизусть. Пушкина считали сложней и утонченней; Языкова, особенно в зрелые годы творческой жизни, - возвышенней и чище; говорили, что с пера его стекают не чернила, а перлы, а под пером играют радуга и Солнце (в прошлом зеке не страшились говорить о поэзии в высоком стиле).
А. С. Пушкин. «К Языкову». 1824
«Стихотворную часть украшает Языков. С самого появления своего сей поэт удивляет нас огнем и силою языка. Никто самовластнее его не владеет стихом и периодом. Кажется, нет предмета, коего поэтическую сторону не мог бы он постигнуть и выразить с живостью, ему свойственною». (Пушкин А. С. Невский альманах на 1830 год. - «Литературная газета», 1830, № 12.)
«Несмотря на неслыханный успех Пушкина, господин Языков в короткое время успел приобрести огромную известность. Все были поражены оригинальною формою и оригинальным содержанием поэзии г. Языкова, звучностью, яркостью, блеском и энергиею его стиха». (Белинский В. Г. Русская литература в 1844 году.)
«Желание сердца моего сбывается. Говоря это, я намекаю на одно стихотворение твое, - ты, верно, сам догадаешься, что на „Землетрясенье". Да послужит оно тебе проспектом вперед! Какое величие, простота и какая прелесть внушенной самим Богом мысли! Жуковский, подобно мне, был поражен им и признал сто решительно лучшим русским стихотворением». (Гоголь Н. В. - Н. М. Языкову, 2 декабря 1844 г.)
«Юный, вдохновенный певец отечественных доблестей, Языков, как веселая надежда, пробуждает в сердце вашем прекрасные помыслы. Он исполнен поэтического огня и смелых картин. Слог его отсвечивается красотами первоклассных поэтов. Его дарование быстро идет блистательным путем своим. Он сжат, ровен и силён. Чистота души и ясность мыслей ослепительны в его стихах». (Плетнёв П. А. Письмо к графине С. И. С. 1 о русских поэтах. - «Северные цветы» на 1825 год.)
«Здесь нашел я стихи Языкова. Ты изумишься, как он развернулся и что из него будет. Если уж завидовать, так вот кому я должен бы завидовать. Аминь, аминь, глаголю вам. Он всех нас, стариков, за пояс заткнет». (А. С. Пушкин - П. А. Вяземскому, 9 ноября 1826 г.)
«Я надеюсь на Николая Языкова, как на скалу» («Заметки о Пушкине из тетради В. Ф. Щербакова». - В кн.: «А. С. Пушкин в воспоминаниях современников». - М., 1985, т. 2, с. 47).
«Памятно мне, как Пушкин в 1826 году привез это стихотворение («Тригорское». - Е. Я) в Москву и с восторгом читал его нам... Пушкин кланялся стиху Языкова. В „Полтаве" и других произведениях можно заметить даже языковское влияние в отношении к силе слова и течению рассказа». (Шевырёв Ст. Николай Михайлович Языков. - «Московский городской листок», 1847, № 6-7.)
«Не многие получили в удел такую силу и мужество, коими красуются произведения Языкова. Каждый стих его живет огнем, как саламандра». (Киреевский И. В. Обозрение русской словесности 1829 года.)
«Три поэта составляли для него (Пушкина. - Е. Я.) плеяду, поставленную им почти вне всякой возможности суда, а еще менее - какого-либо осуждения: Дельвиг, Боратынский и Языков». (Анненков П. В. Материалы для биографии А. С. Пушкина. - В кн.: Сочинения Пушкина. - СПб., 1855. т. 1, с. 163.)
Е. А. Боратынский - И. В. Киреевскому (январь 1832 г.): «Языков расшевелил меня своим посланием. Оно - прелесть. Такая грусть, такое грациозное добродушие! Такая свежая чувствительность! Как цветущая его Муза превосходит все наши - бледные и хилые! У наших - истерика, а у ней -
«... Языков стал самобытен, как может быть самобытен только русский поэт, совершенно игнорирующий все законы и предписания теории поэзии, кроме закона новизны и силы». (Шершеневич В. Н. М. Языков. - В кн.:Языков Н. М. Лирические стихотворения. - М., 1916, с. 20.)
В 1913 году Академия наук выпускает в свет первый том обширной переписки Языкова (в послереволюционное время издание не было продолжено). «С этого времени Языков начинает вновь входить в русскую литературу и в историко-литературную науку... Академия наук приступает к изданию огромного архивного наследия поэта, в издательстве «Муса-гет» готовится книга „Неизданных стихов" Языкова, намечается полное академическое издание» (М. К. Азадовский).
Советские литературоведы высоко оценивают значение Николая Языкова в жизни русской литературы, в «бытописании муз». «Для современного читателя он идет в том же ряду и в том же плане, как входят в современную литературу Пушкин, Гоголь, Толстой, Тургенев, Боратынский, Тютчев...» (Языков Н. М. Полное собрание стихотворений. Редакция, вступительная статья и комментарии М. К- Аза-довского. - М.; Л., 1934, с. 76).
«... Политические и патриотические стихотворения поэта, его вольные песни и превосходная пейзажная лирика представляют для нас нетленную ценность» (Хан Ё. И. Стилистическая палитра Н. М. Языкова. -«Русская речь», 1978, № 5, с. 91).
Но великое множество рассеянных по журналам отзывов и мнений - как восторженных, так и резко полемических - не может заменить для читателя последовательно изложенной биографии поэта. Лишь в 1900 году было издано критико-биографическое исследование В. Я. Смирнова «Жизнь и поэзия Н. М. Языкова». Книга эта получила отрицательную оценку современников, как не имеющая научного значения. Однако сейчас она представляет несомненный интерес - благодаря и некоторым фактам, сообщенным автором (он еще застал в живых людей, связанных родственными и дружескими узами с поэтом), и свидетельствам об отношении современников к поэзии Языкова.
Дальний родственник Языковых, к которому обращено одно из посланий поэта и кому посвящена «Сказка о пастухе и диком вепре», Дмитрий Николаевич Свербеев (1799- 1874), писал: «Много было говорено, писано и печатано о поэте Николае Языкове. Знаменитейшие из его приятелей не раз собирались издать его биографию, но почему-то, собрав всевозможные о нем материалы, встречали, как видно, затруднения». (Свербеев Д. Н. Записки, в 2-х т. - М., 1899, т. 2, с. 91.)
Перечислять противоречивые отзывы о поэзии Языкова и на их основании составить исчерпывающее мнение о поэте, конечно, невозможно. Да к тому же каждое поколение по-своему оценивает творчество писателей. Стихи и письма Языкова (во многом еще ждущие своего опубликования) для каждого, кто погрузился в эту стихию, откроют больше, чем свод отзывов о поэте. Можно, конечно, пожалеть о том, что до сих пор не издано научное исследование, посвященное творчеству классика русской поэзии. Но, возможно, есть в этом и хорошая сторона: иногда чрезмерное количество исследований в конце концов обращает поэта в неузнаваемую фигуру.
служении Отечеству на полях сражений оружием и самой жизнью была в крови у предков поэта. Об этом свидетельствуют исторические данные и родовой герб; изображение и описание его приведено в Общем гербовнике дворянских родов Российской империи (СПб., 1799-184-0, т. 3, с. 69): «В щите, имеющем серебряное поле, на правой стороне изображен воин в латах и в шишаке, украшенном перьями, поражающий копьем крылатого Змия; а в левом верхнем углу- видна выходящая из облак рука, пускающая стрелу из натянутого лука. Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом в дворянскою на нем короною и тремя строусовыми перьями. Ыамет на щите серебряный, подложенный голубым.
Фамилии Языковых... многие... служили дворянские службы в разных чинах и жалованы были поместьями».
Крепость характера, воинственность духа, бесстрашие в отстаивании своих убеждений (оружием ли, пером ли) были, кажется, в самой природе поэта:
Певец не унизит души благородной...