Поиск по творчеству и критике
Cлово "1822"
Входимость: 6. Размер: 93кб.
Входимость: 4. Размер: 102кб.
Входимость: 4. Размер: 32кб.
Входимость: 3. Размер: 19кб.
Входимость: 3. Размер: 3кб.
Входимость: 3. Размер: 33кб.
Входимость: 2. Размер: 61кб.
Входимость: 2. Размер: 10кб.
Входимость: 2. Размер: 3кб.
Входимость: 2. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 6. Размер: 93кб.
Часть текста: которому он принадлежит. Между тем любитель поэзии, открывая в наши дни Языкова, чувствует резкое своеобразие и свежесть его стихов, заметные и на фоне таких крупных поэтических индивидуальностей, как Денис Давыдов или Боратынский, и даже рядом с Пушкиным. Современники рано оценили силу и оригинальность его дарования. Дельвиг в сонете предрекал ему славу (1822); Пушкин, прочитав «Тригорское», утверждал, что «он всех нас, стариков, за пояс заткнет»; журналисты и альманашники наперебой заманивали его в свои издания. Но уже к концу 1820-х годов отношение к Языкову становится куда более сдержанным, а в 1830-1840-е годы появляются статьи, в которых он рассматривается как поэт, не оправдавший надежд, а главное, не имевший средств это сделать. Приговор этот был несправедливым, хотя и не абсолютно беспочвенным. Языкова продолжали ценить и поддерживать Пушкин, Давыдов, Боратынский; его блестяще защищает печатно И. Киреевский, потом Гоголь. Да и Белинский, несмотря на суровость своих суждений, признает, что имя Языкова «навсегда принадлежит русской литературе». Однако неблагополучие творческой судьбы поэта ощущалось и Киреевским, и Гоголем. Сознавал его и сам поэт. В чем же дело? Какие обстоятельства сыграли столь неблагоприятную для него роль? Изменение общественно-политической обстановки после 14 декабря 1825 года, отсутствие...
Входимость: 4. Размер: 102кб.
Часть текста: 1823 г. девятнадцатилетний Николай Михайлович Языков писал из Дерпта брату Александру, что переписка их "должна быть хранима тщательно для современников и для потомства": "Не правда ли? Так, при свидании нашем мы расположим соответственно и хронологически мои и твои письма; после будет самим приятно видеть, что мы думали и чувствовали во время нашей разлуки". 1 Переписка с родными, охватывающая период с 1820 по 1846 г., действительно представляет большой интерес при изучении биографии, творческой эволюции Н. М. Языкова, а порой и истории текстов его сочинений. Любопытна она и как отражение общего историко-литературного процесса первой половины XIX в. К сожалению, большая часть материалов обширного языковского архива, хранящегося в Рукописном отделе Пушкинского Дома, до сих пор еще мало изучена. 2 Предпринятая в начале века Академией наук публикация эпистолярного наследия Н. М. Языкова оборвалась на первом томе, соответствующем дерптскому этапу жизни поэта. В 1930-е годы к материалам архива обратился М. К. Азадовский, который издал переписку Языкова с В. Д. Комовским за 1831--1833 гг. 3 и письма к Языкову П. В. Киреевского. 4 Им же дана характеристика материалов, хранящихся в...
Входимость: 4. Размер: 32кб.
Часть текста: любовью к великой матушке-Волге и волжанам, так и беззаветным служением российской культуре, заботой о приобщении к ней своих земляков. Большая разница во времени рождения (историограф появился на свет в 1766-м, а поэт - в 1803 году), а также то обстоятельство, что Николай Карамзин после 1795 года не был в Симбирске, не позволили будущему поэту видеть своего знаменитого двойного тезку в родном городе. Но уже в детстве, разглядывая панораму, открывающуюся из окна антресольного этажа фамильного особняка на Спасской улице, Николай и без подзорной трубы видел двухэтажный белокаменный отчий дом автора рассказов и издателя журнала «Детское чтение для сердца и разума». Во время прогулок по Венцу, где в юности часто бывали Н. М. Карамзин и его приятель и будущий баснописец И. И. Дмитриев, Николай Языков уже вблизи разглядывал дом и усадьбу Карамзиных и любовался отсюда завораживающим видом могучей реки и живописным косогором у этого исторического места на так называемом Старом Венце. Существуют и документы, свидетельствующие о давних связях семей Языковых и Карамзиных. Так, 7января 1802года Н. М. Карамзин, высылая в Симбирск Василию Михайловичу новые книжки журнала «Вестник Европы», просил разнести новинку подписчикам, в числе коих были губернатор Н. В. Сушков, И. С. Аржевитинов (родственник Тургеневых), губернский предводитель дворянства А. Ф. Ермолов и М. П. Языков (дед поэта по матери и родной отец Михаил Петрович). Другой достоверный факт. С началом Отечественной войны 1812 года в Симбирске был учрежден комитет из депутатов от дворянства, купечества и духовенства для попечения о вооружении и продовольствии создававшегося ополчения. Возглавил комитет А. Ф. Ермолов, а одним из ...
Входимость: 3. Размер: 19кб.
Часть текста: облику самый европейский из городов России, вошел в жизнь поэта неповторимой страницей. В северной столице Языков обрел свое второе рождение: здесь в 1819 году впервые были опубликованы стихи 15-летнего поэта. С Петербургом связано и первое его литературное признание - сонет А. А. Дельвига «Н. М. Языкову» (публикация 1823 г.). И стихи Языкова, и посвященный ему сонет Дельвига опубликованы Вольным обществом любителей российской словесности, существовавшим в Петербурге с 1816 по 1825 год. Первое опубликованное стихотворение Языкова посвящено учившемуся вместе с ним Александру Ивановичу Кулибину (1800-1837), сыну известного механика-самоучки. Это раннее стихотворение интересно тем, что в нем раскрылись вкусы юного поэта, испытавшего влияние оссианизмалЛЗ «Послании...» назван его любимый поэт - легендарный Оссиан. Культ Оссиана был характерен для литературной России тех дней благодаря «Поэмам Оссиана» Джеймса Макферсона. Какой огонь тогда блистал В душе моей обвороженной, Когда я звучный глас внимал, Твой глас, о бард священный, Краса певцов, великий Оссиан! Вот мир чувств юного питомца муз. А между тем определен был Николай Языков в военное училище - Горный кадетский корпус, выпускавший «горных...
Входимость: 3. Размер: 3кб.
Часть текста: родина "Где твоя родина, певец молодой? Там ли, где льется лазурная Рона; Там ли, где пели певцы Альбиона; Там ли, где бился Арминий-герой?" - Не там, где сражался герой Туискона За честь и свободу отчизны драгой; Не там, где носился глас барда живой; Не там, где струится лазурная Рона. "Где твоя родина, певец молодой?"- - Где берег уставлен рядами курганов; Где бились славяне при песнях баянов; Где Волга, как море, волнами шумит... Там память героев, там край вдохновений, Там все, что мне мило, чем сердце горит; Туда горделивый певец полетит, И струны пробудят минувшего гений! "Кого же прославит певец молодой?" - Певца восхищают могучие деды; Он любит славянских героев победы, Их нравы простые, их жар боевой; Он любит долины, где бились народы, Пылая к отчизне любовью святой; Где падали силы Орды Золотой; Где пелися песни войны и свободы. "Кого же прославит певец молодой?" - От звука родного, с их бранною славой, Как звезды, блистая красой величавой, Восстанут герои из мрака теней: Вы, страшные грекам, и ты, наш Арминий, Младой, но ужасный средь вражьих мечей, И ты, сокрушитель татарских цепей, И ты, победивший врагов и пустыни! "Но кто ж молодого певца наградит?" - Пылает он жаждой награды высокой, Он борется смело с судьбою жестокой, И гордый всесильной судьбы не винит... Так бурей гонимый, средь мрака ночного, Пловец по ревущим пучинам летит, На грозное небо спокойно глядит И взорами ищет светила родного! "Но кто ж молодого...
Входимость: 3. Размер: 33кб.
Часть текста: стояние во спасение души. После войны 1812 года и декабристского мятежа 1925 года в царствование Государя Николая I России дано было по крайней мере два десятилетия мирного времени (тридцатые – сороковые годы). В это время Н. В. Гоголь в “Выбранных местах из переписки с друзьями” (1847) призвал читателей к подвигу мирного созидательного труда, к подвигу молитвенного спасения. Николай Михайлович Языков (1803–1846), для него деяния предков – подвиги , он и его молодые друзья готовят себя – “Для дум и подвигов благих”, собирание народных песен – подвиг , посещение молодыми супругами Троицкой лавры – богоугодный подвиг (духовный)… и так вплоть до возвращения русских людей к своей национальной одежде – тоже подвиг. Но в это же время в среде русской интеллигенции созревало и разрушительное течение – западничество, с его внутренней устремленности к революции. В. И. Ленина чётко указал на основные вехи развития революционных идей в России: «Декабристы разбудили Герцена, Герцен развернул революционную агитацию. Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями “Народной воли”» («Памяти Герцена») (1, 246–247). От «героев»-народовольцев уже было совсем недалеко до революции и Гражданской войны. Против западников: П. Я. Чаадаева, В. Г. Белинского, Т. Н. Грановского, А. И. Герцена – выступили славянофилы: К. С. и И. С. Аксаковы, А. В. и П. В. Киреевские, С. П. Шевырёв, А. С. Хомяков. В их идейной, родственной и дружеской среде был и поэт Николай Михайлович Языков Языков в западниках почувствовал людей, которые своим мировосприятием, своими идеями отрицали...
Входимость: 2. Размер: 61кб.
Часть текста: Антон Дельвиг. А Пушкин в послании к Языкову выражал непременное желание: «С тобой попить, как пьют поэты / Тобой воспетое вино...» «Языков, буйства молодого / Певец роскошный и лихой!» - восклицал Баратынский. Петр Вяземский восхищался: Я у тебя в гостях, Языков! Я в княжестве твоих стихов, Где эхо не забыло кликов Твоих восторгов и пиров... И даже небезызвестный Дмитрий Хвостов наставлял, что называется «линии»: Иванович по той же Живописуй, коль можешь ты, Филиды милой красоты, Вверяя воздуху стенанье; Той резвой юности игры И хороводы, и пиры; Пусть пробка с потолком сразится, Веселый теша уголок, Где в чистом хрустале струится Вина шипящего поток... И много позже, после смерти Языкова, его поэтические «наследники» не уставали восстанавливать все ту же «репутацию»: «Певец вина и нежной страсти, I Языков! друг ночных пиров...» (Н. А. Арбузов, 1851); «Студента резвого проделки... / Пиры, банкеты, песни, девы...» (Я. Н. Толстой, 1858). Так и пошло: «студенческое буйство», «певец хмеля», глашатай этакого бражнического вольномыслия... Кажется, все в поддержку этой репутации, даже знаменитая студенческая песня, написанная Языковым в 1827 году и ставшая (с мелодией А. А. Алябьева) застольным «гимном» многих поколений российского студенчества: Из страны, страны...
Входимость: 2. Размер: 10кб.
Часть текста: Тогда я думал, что счастлив, Душой был рад, умом игрив. А отчего? Не знал и сам; Так в первый день отец Адам Благодарил творца душой, Не зная, что творец благой Определил в тот самый день Ему - оставить рая сень. 2 И я не долго видел рай! Вдруг мне приказано: в Валдай! Зачем? я спрашивать не смел. - И скука, под названьем дел, Здесь мне на сердце налегла: Труды, заботы - без числа, А пользы в них нимало нет! Лишь от шоссе великий вред Нерассудительной казне, И горе тягостное мне! Так я, покорствуя судьбе, Другой уж год живу в избе, Где духота и едкий дым С телесным здравием моим Враждуют - и победа их! Привыкнув в летах молодых Прелестниц милых обнимать, Я их искал - но как сыскать? Сей задымившийся Валдай Для холостых - прегорький край: Здесь неизвестен сладкий грех! Не как в обители утех, Средь образованных столиц, Здесь - для прокату - нет девиц. И я предвижу смертный срок: Я здесь телесно одинок И, как угодник божий, сух, Огонь души моей потух! 3 Всегдашней пылию покрыт, Как монастырь Валдай...
Входимость: 2. Размер: 3кб.
Часть текста: А. М. Языкову При посвящении ему стихов моих Paciam ut mei niemineris {*} Тебе, который с юных дней Меня хранил от бури света, Тебе усердный дар беспечного поэта - Певца забавы и друзей. Тобою жизни обученный, Питомец сладкой тишины, Я пел на лире вдохновенной Мои пророческие сны,- И дружба кроткая с улыбкою внимала Струнам, настроенным свободною мечтой; Умом разборчивым их звуки поверяла И просвещала гений мой! Она мне мир очарованья В живых восторгах создала, К свободе вечный огнь в душе моей зажгла, Облагородила желанья, Учила презирать нелепый суд невежд И лести суд несправедливый: Смиряла пылкий жар надежд И сердца ранние порывы. И я душой не изменил Ее спасительным стараньям: Мой гений чести верен был И цену знал благодеяньям! Быть может, некогда твой счастливый поэт, Беседуя мечтой с протекшими веками, Расскажет стройными стихами Златые были давних лет; И, вольный друг воспоминаний, Он станет петь дела отцов: Неутомимые их брани И гибель греческих полков, Святые битвы за свободу И первый родины удар Ее громившему народу, И казнь ужасную татар. И оживит он - в песнях славы - Славян пленительные нравы: Их доблесть на полях войны, Их добродушные забавы И гений русской старины Торжественный и величавый!! А ныне - песни юных лет, Богини скромной и веселой, Тебе дарит рукой не смелой Тобой воспитанный поэт! Пускай сии листы, в часы уединенья, Представят памяти твоей Живую радость прошлых дней, Неверной жизни обольщенья И страсти ветренных друзей; Здесь все, чем занят был счастливый дар...
Входимость: 2. Размер: 4кб.
Часть текста: благородной; А я, поверивший надежде молодой, Обманут счастием, один, в стране чужой, Пою мою печаль - певец, душою сирый - Как струны хладные Арминиевой лиры, И в тишине учусь душою тосковать. Но я еще люблю былое вспоминать; Люблю в страну отцов в мечтах переселяться И всем утраченным, всем милым наслаждаться, И с вами быть душой, родимые друзья! О незабвенный край, о родина моя! Страна, где я любил лишь прелести природы; Где юности моей пленительные годы Катились весело незримою струей; Где вечно царствуют с отрадной тишиной Миролюбивых душ живые наслажденья; Страна, где в первый раз богиня песнопенья Стыдливою рукой цевницу мне дала, Огонь поэзии в душе моей зажгла - И я, божественным восторгом оживленный, Воспел мои мечты и мой удел смиренный, И непритворною, свободною душой Благодарил богов за песни и покой! Тогда, не знав людей застенчивый мой гений Не знал и зависти коварных оскорблений. Суд ветреной толпы его не занимал; Он пел для дружества и славы не искал. Но вы сокрылись, дни счастливого незнанья! И чувства новые и новые желанья Сменили навсегда покой души моей. Отдайте мне, Судьбы, блаженство прошлых дней, Отдайте мирные отеческие сени И сердце без любви и ум без заблуждений! Не тщетно ль радости минувшие зову? Уж бремя суеты тягчит мою главу; Унылая душа невольно холодеет И на грядущее надеяться не смеет; И гаснет жизнь моя!- Лишь ты, хранитель мой, Одна отрада мне, забытому судьбой! Ты можешь, верный жрец богини вдохновенья, Родить в моей душе и жажду просвещенья И твердость на пути спасительных трудов, И оживить мой ум и жар моих стихов. Когда ж, от бремени сует освобожденный, С собою помирясь, и дружбой ободренный, Я полечу в страну, где молодость...